Дети всегда чувствуют плохое событие, и в этом они чем-то сродни кошкам, только детей плохое пугает, а кошек – притягивает.
Три года назад мы поехали к дальним родственникам в Геленджик. Родня ну очень дальняя, как говорится, седьмая вода на киселе, но домик у них был на Тонком мысу в курортной зоне, поэтому мы рискнули напроситься в гости. Еще пока договаривались, тетка предупредила меня, что о южной родне мало что известно, а слухи не слишком приятные. Но для меня главным было сэкономить хотя бы на жилье, и мы рискнули.
Сыну тогда было около пяти лет, болтун неимоверный – всему вагону рассказал, к кому мы едем и зачем. Мальчик у меня был красивый тогда, волосы темные, ежиком, а глаза синие-синие, как весеннее небо. Отец его всю жизнь спортом занимается, да и я ладная, поэтому мальчишка у нас родился, как картинка. Жить бы и радоваться его успехам, да черт дернул меня поехать на море!
С нами в вагоне ехала старушка, она к дочери в Москву ездила. Советовала мне передумать, не останавливаться у родни, говорила, чтоб я сына слушала, и если начнет просить уехать, чтоб сей же миг собирали вещи и уезжали. А я ведь спорила, что сын – просто выдумщик, фантазер, как же слушать его, когда он все сказки разные придумывает и дома, и в садике. А она в ответ: «Это сын твой правду говорит, его ангелы хранят, помогают ему выжить. Ты говоришь, что сын никогда не болел? А ведь у него страшная болезнь…Вернетесь – проверь, я правду говорю, я – лекарка».
Действительно, черт дернул, иначе и не скажешь, ведь только мы приехали, устроились в гостевом домике, как сын стал жаловаться, что спать боится. Мол, приходит к нему во сне какой-то дяденька и зовет купаться, рассказывает, как в море ночью в воде можно увидеть светлячков. Я поговорила с родственниками, они подтвердили, что в июле море «цветет», и действительно, ночью в воде, как звездочки рассыпаны – цветет планктон, который за день напитывается солнцем, а ночью флюоресцирует.
Объяснила я все это сыну, а он плачет, что дяденька плохой, что это не «светлячки» и не травка водяная цветет, а что-то страшное, злое, как в сказке – заманит в воду и не отпустит. Прошло дня три, и сын перестал на море со мной ходить, или придет на пляж – сядет и сидит, к воде и близко не подходит. И тут я беду накликала сама, буквально на руках занесла сынишку в воду, мол, теплая вода, ласковая… Только в воду сына опустила, как он закричал, да так страшно закричал, потом ослаб, и все тело стало синеватым и холодным. И это в июльском море! Я бегом из воды, сыночка на руках в ближайший медпункт, а мальчик молчит, смотрит на меня и не мигает, а взгляд далеко-далеко…
Врачи местные все проверили, кучу анализов сделали – все нормально, а сын молчит, глаза закрыл и тихий такой, ручки холодные, кожа так и не порозовела, хотя что-то прокапали ему в венку. Сына оставили в больнице, я – к родне, все рассказала. А они глаза в сторону отводят, будто знают что-то и не говорят. Потом бабка не выдержала: «Ты, Марина, сходи к старому автовокзалу. Там живет Авдотья, знахарка местная, травница. Про нее наши местные знают, спроси на улице, коли сама не найдешь. Да быстрей иди, а то сына уведет водяной дьявол с собой».
Села на автобус до центра, а сама все думаю, что глупости это, может сыночка кто укусил в воде. Какой дьявол? Мы в мире компьютеров живем, в космос летаем, а тут – морской дядька какой-то…Бред, короче, не верю, а сама с автобуса вышла и по улочке вверх уже бегом, еле дух перевела на перекрестке, чтоб спросить. Тут калитка домика, у которого я остановилась, открывается – та бабка стоит, что в поезде с нами ехала! Мамочки родные, как я испугалась, вспомнила, что она мне говорила, а я все посмеивалась, мол, выжила бабушка из ума совсем.
Авдотья, это и была она, вышла ко мне с махонькой авоськой в руках. Пошли, говорит, быстрей, торопиться надо. Дальше я как во сне дурном была: палата сына, мальчик так и лежит, не пошевельнулся ни разу. Пальчики на руках уже чернеют, а ножки до колен, будто водорослями оплетены – венки вздулись, через кожу просвечивают. Авдотья меня из палаты вывела: «Не надо тебе смотреть на это, тут посиди. Может, еще смогу помочь, только сама не мешай и никого в палату не пускай, ни врачей, ни других людей, которые будут приходить». Я, если честно, не поняла ничего, какие люди будут приходить, но ответила, что не пущу никого. Она мне в руки свечу дала: «Зажги, как начнут люди чужие идти. Свеча их не пропустит».
И опять я ничего не поняла, просто делала, что мне эта странная бабка велела. Честно, я и до сих пор не понимаю, кто были те люди, что действительно появились в больничном коридоре минут через пять. У меня ни зажигалки, ни спичек, чтоб свечу зажечь, только подумала: «Как зажечь-то? Как елку новогоднюю что ли? Свеча гори!». И свеча зажглась…Как же я перепугалась, чуть не выронила ее из рук. Женщины какие-то подходили, просились войти в палату, а я только свечу поднимала повыше и думала: «Нет, нельзя входить». Женщины уходили, потом странный старик появился, потом еще кто-то просился, даже врачи приходили – я никого не пустила. В палате было тихо, как на морге, ни звука, ни шепота…
Прошло часа три, время к утру пошло, когда сын закричал – громко, страшно, будто душу из него вынимали. Я дверь дернула за ручку, а она закрыта!!! В дверь бьюсь, сын кричит, а в больнице – будто мороком все покрыты, ни один врач не прибежал. «Что ж ты делаешь, бабка, пусти меня, он же зовет меня, я же мама его!», - кричу, а сама чувствую, что не пустит меня бабка, что там происходит что-то непостижимое человеческим разумом. Потом видно силы меня оставили, я села на пол, и пришла в себя только днем, когда медсестра мне ватку с нашатырем сунула к носу.
Солнце, дверь в палату сына была открыта. Я, держась за стеночку, вошла в комнату. Мой сыночка, мой мальчик сидел на кровати и держал в ручках моточек шерсти. Авдотьи не было, но меня это и не волновало – сын, малыш мой, был жив, улыбался мне, только моточек из ручек не выпускал. Мы уехали в тот же день, и больше на море мы не ездили. Сыночек снова стал говорить только дома, в родных стенах, но радость и веселье к нему так и не вернулись. Спит сын всегда с моточком шерсти в руках, и друзей у него нет, он в восемь лет взрослее нас с мужем. Но – живой, здоровый…
|
